Negan

Дата рождения и возраст: 18.04.1963, 49 лет
Семья: Вдовец
Лояльность: Спасители
Род деятельности: до пандемии — тренер школьной спортивной команды, после — лидер Спасителей
Сексуальные предпочтения: гетеросексуален

БИОГРАФИЯ

До всего этого Ниган был рядовым американцем. Вернее, постепенно стал, к тридцати годам окончательно примирившись с судьбой человека стремительно восходившей, но так и не взошедшей окончательно спортивной славы.  Чего именно не хватило талантливому парню, чтобы вписать свое имя мелкими буквами по серебру кубка его детской мечты? Только спустя много лет, в уничтоженном мире, уже немолодой Ниган понял, чего именно. Для того, чтобы стать в спорте чем-то большим, чем главным фаворитом одного из сезонных драфтов НХЛ, нужно иметь не только способности. На этапе расцвета профессиональной карьеры в нем оказалось крошечной, но такой нужной капли безразличия к итоговому результату. Чаще всего он даже не получал удовольствия от самого процесса жесткой игры.  Яркий талант у него был. Но выиграть он всегда хотел гораздо больше, чем просто играть.
Ему хватило ума не только самостоятельно остановиться в одном шаге от неизбежного поражения, но и не испортить финал своей спортивной карьеры слишком уж громким скандалом, который мог бы повлечь крупные проблемы. В двадцать пять лет он фактически сгорал в алкоголе и  беспорядочном сексе. Но все то, что могло бы помешать в дальнейшей жизни, осталось на уровне слухов и неподтвержденных сплетен. И все это — благодаря терпеливой, немногословной, влюбленной в него Люсиль…
Впрочем, саму Люсиль он оценил только после смерти. Тогда, много лет назад, он видел в миниатюрной журналистке с бесцветными волосами и тихим голосом лишь три достоинства: красивую грудь, готовность терпеть беспричинные и бесконтрольные всплески его ярости, да умение вкусно готовить.  Спустя пять лет он женился на Люсиль, сделав это только потому, что счел покорность некрасивой, влюбленной в него до беспамятства девушки крайне удобной для себя.
Элитная частная школа, где респектабельные  родители  толстых и капризных придурков имели возможность небрежно сообщить деловым партнерам в перерывах за бриджем и гольфом, что «а тренером школьной команды  у нас работает….. Да-да, именно он! Ну, тот самый!» — казалась Нигану тюрьмой. Когда он перешел работать в обычную государственную школу, стало значительно интереснее. Дети из бедных семей, агрессивные, плохо говорившие по-английски, почти неуправляемые, плевать бы хотели на его спортивные заслуги, даже имей о них внятное представление. Все гораздо проще: подростки уважали его грубую физическую силу, жестокость, которую Ниган даже не пытался замаскировать, и его умение виртуозно разговаривать с ними на уличном языке неблагополучных кварталов Вашингтона. Здесь ему нравилось все. Особенно готовность молодых одиноких мамаш покувыркаться в дешевых мотелях.
Болезнь и смерть Люсиль в начале апокалипсиса сделали его тем, кем он стал спустя два года. 18 августа 2010 года  в палате госпиталя Святой Елизаветы прежнего Нигана накрыло потоком незнакомых чувств, среди которых были беспомощность, отчаяние и горькое чувство неисправимой вины, которую он впервые в жизни испытал тогда. Была еще совсем сопливая, детская обида на Люсиль, которая ушла, так по-бабски ревниво и зло наказав его за пару развлекательных дырок на стороне!
Откуда что взялось — кулаки сжались до белых косточек, захотелось что-нибудь сломать, разбить, убить. Этим он и занялся. День смерти жены настолько смешался в памяти с месяцами тотального бардака в самом начале пандемии, что спустя два года Ниган старался не вспоминать раннюю осень 2010 года. В хрустящих под ударами биты ходячих он видел врачей, которые не смогли справиться с болезнью жены. Это когда был трезв. А когда бывал в стельку пьян, что случалось гораздо чаще, то видел в них Люсиль, вероломно оставившую его наедине всем этим ебаным дерьмом. Он наверняка одичал бы и постепенно съехал с катушек, если бы не люди, с которыми постоянно сталкивала его судьба.
Вскоре он совершил первое убийство живого человека, убив лидера одного из мелких групп выживших, действуя равнодушно и даже не без удовольствия от вида и запаха свежей, еще живой крови. Любой специалист-мозгоправ легко заметил бы его проблему. Вот только не было больше внимательных психоаналитиков и вежливых психиатров.  Были только  люди, которые своей слабостью, беспомощностью и глупостью буквально извлекли из него лидера. Выходя из  оцепенения, в которое впал после смерти Люсиль, Ниган действовал все более уверенно и решительно, словно всю жизнь готовился именно к этой, самой интересной адреналиновой игре.
Тон букету  непривычных чувств задавала эйфория; полный, совершенный контроль над телом, совсем как в давно забытой спортивной юности; невероятная легкость освобожденной от унылой рутины прежней жизни мысли и интуиции.
Главное, что он понял: людей легко собрать в кучу и заставить вести себя правильно. Физической силой, хлебом, или общей для всех опасностью. Количество людей не так важно, как грамотное управление этими тремя инструментами, тем более что третий в избытке предоставляла сама жизнь.
Ещё не умея всё это сформулировать, Ниган прекрасно чувствовал эти простые вещи, и у него хватало ума реагировать соответственно. Будучи почти необразованным любителем пива и бейсбола, он уловил новые принципы динамики человеческой популяции в штате Вирджиния: после того, как армия США положила болт на своих сограждан, следовало ожидать появления  очнувшихся от цивилизации вооруженных толп.
Полагая именно их самым страшным поражающим фактором,  Ниган здраво рассудил — значит, толпу нужно не только собрать и организовать, но и внедрить там железную дисциплину, одновременно придав ей несравнимую с другими вооруженную силу.К весне следующего года банда Нигана, состоявшая в основном из мелких хулиганов и серьезных преступников, начинающих мародеров, беспринципных активистов ножа и топора и просто носителей отвратительных генетических слепков не только оформилась, но и получила официальное прикрытие  — идеологию «Спасителей» остатков цивилизации. В определенном смысле так оно и было, ведь тщательно поразмыслив над соотношением солдат и рабочих, Ниган оставил последних не только в качестве балласта для решения не боевых задач, но и в качестве социальной опоры его диктатуры.
Бывший тренер школьной команды оказался неплохим психологом.
Новая грань личности оказалась кстати — внутренняя политика Спасителей в разработке вообще оказалась гораздо более сложной, чем внешняя. Но и тут пришли на помощь до поры до времени скрытые управленческие таланты Нигана.  Играючи выдумав поразительную по своей масштабности идею тотальной личной диктатуры (и «Все мы — Ниган!»), он сам сперва немало удивился готовности прежних носителей либерально-демократического хлама в голове бодро опуститься на колени. Правда, демонстративная преданность бывших бандитов отчетливо отдавала гнильем, тем более что среди них были довольно решительные люди из опасной категории тех, которым можно приказывать только то, что ими одобрялось. А мнения у людей всегда отличались большим разнообразием.  Не веря в лирический характер отношения к вождю, Ниган перевел их в гораздо более реалистические рамки,  даже не подозревая, что интуитивно пошел по пути одного из великих диктаторов в мировой истории.  Люди Нигана были людьми Нигана. Но и он был их человеком. Солдаты-Спасители  были «Ниган» но не из трогательной любви к нему или ради спасения цивилизации: они рассчитывали, что в будущем он обеспечит их коллективную диктатуру в штате Вирджиния. Подобострастно выполняя приказы лидера, они деловито исходили из того, что эти приказы отдаются в их интересах.  Поэтому Ниган заботился об интересах своих назначенцев, об укреплении их личной власти, авторитета, привилегий.
Первый год Ниган всерьез опасался того, что его люди сцепятся с кем-то более хищным и проиграют. Но основных конкурентов загасили в самом начале, а новых не появлялось. Были мысли о том, что остатки армии США или полиция штата вполне могут устроить что-то вроде администрации и примется бороться с беспределом Спасителей. Но и такой сюжет не получил своего развития, а готовиться к ней было чертовски интересно.
Дань, взимаемая Спасителями с других группировок выживших, была далеко не единственным источником ресурсов. Вообще над их поиском, оптимизацией, повышением эффективности и прочими проблемами работали разнообразные высоколобые, которых Спасители привечали у себя с особенным удовольствием.
Когда решение фортификационных, снабженческих и дисциплинарных задач вошло в рутинное русло, Ниган вдруг остро заскучал. Без постоянного вливания адреналина в сосуды даже вкус власти потерял упоительную сладость. Непритязательный и до всего этого, к внешним проявлениям своего нового статуса Ниган отнесся своеобразно. Заведя себе роскошные апартаменты, он редко проводил там время, предпочитая неуютной роскоши внезапные проверки форпостов, многочасовые совещания или долгое наблюдение за людским муравейником Святилища. Даже игрушка в виде гарема быстро опостылела: от баб он ожидал гораздо большей изобретательности в плане интриг.
Тогда Ниган развил игру в кошки-мышки с Риком Граймсом, но противник оказался слабым и предсказуемым. Впрочем, развлекаясь с этой полудохлой мышью и решая поток ежедневных проблем, лидер Спасителей не переставал помнить: есть враги, которые на клоунов совсем не похожи, которые могут непринужденно смахнуть его со стола. И что с ними таки придётся встретиться; и может быть, даже скоро.

ОБРАЗ

Внешность: Белый, рост — 186 см, вес — 89 кг. Сильный, крепкий физически и внутренне мужчина. Обладатель обаятельной американской улыбки,  цепкого, пронизывающего насквозь взгляда, а также комплекта разнообразных масок, из которых  в условиях нового мира счел наиболее удобной маску невероятно злобного, нечеловеческого безумия с медвежьей кровавой поволокой.

Характер: Сильный, жесткий и хладнокровный циник и просто эталонный эгоист. Хитёр и осторожен, обладает острым умом, специфическим чувством юмора  и почти нечеловеческой харизмой и энергетикой, а также острым чувством любого рода опасности. Умеет разрабатывать и быстро принимать нестандартные решения.